Амо позвонила в какой-то из моих самых плодотворных утренних часов, я тут же оставил работу и живо представил свою подругу, вставшую на табуретку, на большой лоджии 17го этажа, нарисовал её в белой рубашке, с гусиной кожей и с вздыблеными от холода волосами на руках. Волосы закинуты за уши, к одному из них тесно прижимается трубка, из которой своими нотками неуверенности прогуливается по её картинке мира мой голос. Гладит внутренность её уха